Эрнест Павлович через пять минут вернулся с дворником.
- Ну, иконостас твой я не возьму, он тебе нужнее, а вот письменный стол, уж будь так добра... И один этот стул возьмите, дворник. Я возьму один из этих двух стульев. Я думаю, что имею на это право?..
Эрнест Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул сапоги в газету и повернулся к дверям.
- Ангела Хранителя, - сказала Елена Андреевна граммофонным голосом.
- До свиданья, Елена.
Он ждал, что жена хоть в этом случае воздержится от обычных металлических словечек. Елена Андреевна также почувствовала всю важность минуты. Она напряглась и стала искать подходящие для разлуки слова. Они быстро нашлись.
- Почитай святых отцов! Это искушение!
Инженер лавиной скатился по лестнице.
Вечер Елена Андреевна провела с Фимой Собак. Они обсуждали необычайно важное событие, грозившее опрокинуть Русскую Православную Церковь.
- Кажется, действительно настали последние времена, - говорила Фима, по-куриному окуная голову в плечи. Патриарх в Нотр-Даме молился!*
- Искушение!
И Елена Андреевна с уважением посмотрела на Фиму Собак. Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой - в ее словаре было около ста восьмидесяти слов.
При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке даже не могло присниться. Это было богатое слово - ЭКУМЕНИЗМ.
Фима Собак, несомненно, была культурной девушкой.