Библейские вымыслы

Поверить в библейские вымыслы о конце мира и страшном суде — значит нажить себе источник для постоянных и мучительных предчувствий, тревог и ожиданий, сковывающих деятельную энергию ума и воли и направляющих мысль в русло бесплодных размышлений. Проповедники религии в разных странах неоднократно предсказывали дату наступления конца мира и страшного суда. Эти пророчества неизменно вызывали панику среди верующих, многие из них бросали жилища и домашнее имущество и вместе с детьми покидали родные места, другие — день и ночь проводили в молитвах, забыв о делах. Все эти пророчества, конечно, не оправдывались, они оказались вымыслом и просто обманом. Однако служители культа и по сей день запугивают верующих скорым пришествием Христа, страшным судом над грешниками, рекомендуя им готовить своих детей к этим «грядущим событиям».

— Вы доказываете, что религия мешает духовному развитию человека, но ведь были и верующие ученые, которые прославили себя величайшими открытиями. Выходит, что религия не помешала их умственному развитию? — настаивала Мария Дмитриевна.

Действительно, среди ученых встречались набожные люди. Но о чем это говорит? Давайте послушаем на этот счет мнение выдающегося французского философа и мыслителя Поля Гольбаха. Вот его слова:

«…Мы довольно часто встречаем самых просвещенных людей, продолжающих верить детским предрассудкам. Суеверия начали им вдалбливать настолько рано, а в дальнейшем прилагались такие старания для развития посеянных семян, что мы скорее должны удивляться, если кто-либо находил в себе силы освободиться от этих суеверий. Часто жертвами суеверий оказываются даже гениальные люди; присущая им сила воображения иногда лишь усугубляет их заблуждения и еще больше привязывает к воззрениям, которых они бы устыдились, будь им позволено прибегнуть к собственному разуму». Поль Гольбах утверждал, что привязанность к религии — это результат воспитания, в ходе которого ум человека закабаляется при помощи нелепых басен, диких и бессвязных представлений в то время, когда он наиболее предрасположен к восприятию жизненных впечатлений, то есть в раннем детстве.

Религиозные предрассудки могут остаться при человеке до конца его дней, но его талант или гений творит и делает открытия не на основе религии, не на основе библейских сказаний и пророчеств, а на основе изучения реального мира, и предназначаются они не для «того света», а для удовлетворения конкретных нужд и потребностей общества. Мысль верующего ученого вызывается желанием познать еще непознанное и стремлением быть полезным людям, сделать их жизнь лучше и счастливее, а не соображениями религиозного порядка. Религиозность чаще всего мешает таким людям идти до конца в своих исследованиях, делать из своих открытий глубокие мировоззренческие выводы.

Чтобы завершить наш диалог о влиянии религии на умственное развитие детей, нам остается обратить внимание еще на один аспект затронутой проблемы. Философы древности учили: ум заключается не только в знании, но и в умении применять знания на деле. Как это верно сказано! Нам важно не просто передать детям как можно больше подлинно научных знаний, но добиваться того, чтобы на их основе сформировать у молодого поколения научно-материалистическое мировоззрение, воспитать преданность идеям коммунизма, сделать наших детей активными участниками всей нашей работы, смысл которой, по словам А. В. Луначарского, заключается «в построении такой жизни… которая бы сделала человека в десятки раз умнее, счастливее, красивее и богаче…».

— Ум и знания, безусловно, украшают человека,— сказала как-то Мария Дмитриевна,— но его общественная значимость определяется прежде всего его поведением. Не кажется ли Вам, что соблюдение требований религиозной морали ограждает человека от совершения безнравственных поступков, наносящих ущерб ему самому, окружающим людям и обществу в целом?

Учение Ленина

Советские люди руководствуются принципами и нормами коммунистической морали, в основе которой, как учил Ленин, лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма. Коммунистическая мораль самая справедливая и благородная; она включает основные общечеловеческие моральные нормы, выработанные народными массами на протяжении тысячелетий в борьбе с социальным гнетом и нравственными пороками, и в то же время непрерывно обогащается новым содержанием, отражая великие перемены в жизни социалистического общества.


Воспитанный в духе коммунистической морали человек становится деятельным участником общенародной борьбы за идеалы коммунизма, патриотом и интернационалистом, непримиримым врагом тех, кто строит свое благополучие за чужой счет, кто выступает против дела мира и прогресса; его отличают высокое сознание общественного долга, сознательная дисциплина, личное достоинство, творческое отношение к труду, забота о сохранении и умножении общественного достояния, коллективизм, честность, простота и скромность; он любит жизнь и все делает для ее совершенствования.

Сокровищница моральных ценностей

Чрезвычайно важно приобщать детей к сокровищнице моральных ценностей, научить их ценить красоту человеческого поступка и во всем следовать правилам социалистического общежития. В выполнении этой ответственной задачи особая роль принадлежит семье. Именно в семье, от родителей получает ребенок первое представление о том, что надо считать хорошим и дурным, как надо относиться к знакомым и незнакомым людям, к животным и вещам, учебе и труду, как вести себя в общественных местах и на улице и т. д.

Подавляющее большинство наших детей в семье, детских садах и школах воспитываются в духе коммунистической морали. Однако есть еще верующие, которые пытаются навязать молодому поколению нормы религиозной нравственности, ссылаясь на то, что «истинная нравственность исходит от бога», что высокоморальным может быть только верующий человек. Ныне от некоторых верующих можно услышать и такие слова: «Мы не видим ничего плохого в воспитании детей в духе религиозной нравственности. Ведь между ней и коммунистической моралью есть очень много общего».

Свою приверженность к религиозной морали верующие обычно объясняют тем, что она якобы глубоко человечна, учит творить добро, быть честным и справедливым, приносит душевный покой и счастье.

Обратимся к фактам, неподкупным свидетелям истины.

Допустим, что религиозная мораль на самом деле глубоко человечна и, облагораживая людей некоей божественной святостью, заставляет их совершать человеколюбивые деяния, быть кроткими и смиренными, возводить любовь в принцип общечеловеческих отношений, сеять семена добродетели. Но почему тогда религия испокон веков питала необузданную злобу и ненависть, порождала раздоры и кровавые распри среди наций и народоз? Сколько войн в истории человечества начиналось по религиозным мотивам, какие страшные опустошения, беды и страдания причиняли они людям! Эти войны не знали предела жестокости. Так, например, в воззвании папы римского Мартина V об истреблении «еретиков» в Богемии черным по белому было написано: «Не щадите людей, не жалейте крови! Помните, что если дело идет о религии, то нет жертвы, более угодной богу, чем кровь его врагов. Действуйте мечом, а если вам не удается открыто поразить виновных, пользуйтесь ядом. Сожгите все города, пусть огонь очистит проклятую страну еретиков! Пусть на деревьях будет больше повешенных, чем листьев в лесу».

Быть может, эти войны возникали в результате каких-то случайностей или интриг нечестных людей? Нет, они были вполне закономерным явлением, обосновывались и оправдывались ссылками на «священное писание». Ведь сторонники каждой религии объявляли истинной только свою веру, а все остальные — ложными и безнравственными. А получалось так:

Где за веру спор,

Там, как ветром сор,

И любовь, и дружба сметены.

Претензии на исключительность своих вероучений набожные люди черпали не из каких-либо побочных обстоятельств, а из существа самих религий. Карл Маркс писал: «Коран и основанное на нем мусульманское законодательство сводят географию и этнографию различных народов к простой и удобной формуле деления их на две страны и две нации: правоверных и неверных. Неверный— это «харби», враг. Ислам ставит неверных вне закона и создает состояние непрерывной вражды между мусульманами и неверными».

Ревниво оберегала свой приоритет в установлении «вечных и непогрешимых истин» христианская религия. В Библии бог не жалеет угроз и проклятий в адрес тех, кто поклоняется другим богам, кто хоть в чем-то не согласен с его учением. «Если не послушаете меня…— говорит бог,— то и я поступлю с вами так: пошлю на вас ужас, чахлость и горячку, от которых истомятся глаза и измучится душа, и будете сеять семена ваши напрасно, и враги ваши съедят их… и напрасно будет истощаться сила ваша, и земля ваша не даст произрастений своих, и дерева земли вашей не дадут плодов своих… пошлю на вас зверей полевых, которые лишат вас детей, истребят скот ваш и вас уменьшат, так что опустеют дороги ваши… и будете есть плоть сынов ваших и плоть дочерей ваших будете есть» (Левит. 26: 14—29).

Заповеди и вражда

Итак, с одной стороны, заповеди «не убивай», «возлюби ближнего своего, как самого себя», а с другой — вражда к инаковерующим, призывы к захвату чужих территорий и уничтожению целых народов. Как это согласовать? Налицо двойственность, противоречивость религиозных поучений, которые не могли не порождать такой же двойственности и противоречивости в характерах и поступках людей. К тому же религиозные заповеди толковались по-разному, в одних случаях ими пользовались для оправдания чудовищных преступлений, а в других — с их помощью осуждали и причисляли к преступлениям поступки и дела, полезные обществу и людям.

Нельзя не вспомнить в связи с этим оценку религиозной морали, которую дал Поль Гольбах. Он писал: «Эта текучая и противоречивая мораль становится удобной для большинства людей: они всегда находят в ней основания для оправдания того поведения, которое им больше всего подходит. Особенно христианская мораль удобна, по-видимому, для людей желчных, завистливых, мстительных, честолюбивых и злобных, т. е. людей с несчастным характером: они всегда найдут в езангельской морали основания и предлоги, чтобы дать волю взрывам своего темперамента. Они видят, что Библия все это освящает, что у святых это получает почетное наименование «рвения», и они убеждены, что это может сделать их угодными богу».

Нет ли в словах Гольбаха преувеличения?

Нет! Он опирался на наблюдения и исторический опыт. Взять хотя бы такой факт: на протяжении многих десятилетий во главе католической церкви стояли римские папы, захватывавшие власть обманом и насилием. Среди пап были такие, чьи имена стали ненавистны простым людям и произносились как ругательства, настолько была позорной и бесчестной жизнь этих «наместников бога на земле». По их указаниям и при их прямом участии была создана и творила свои черные дела инквизиция, уничтожившая сотни тысяч людей. Только один Торквемада, глаза испанской инквизиции, отправил на костер более 10 тысяч «еретиков». А сколько пренебрежения, ненависти, цинизма и грубого деспотизма было в отношениях светских владык христианского мира к своим подчиненным!

Жестокие обычаи и нравы влияли и на детей. И хотя раньше детей, как правило, воспитывали в духе религиозной морали, из них нередко вырастали люди, далекие от человеколюбия, справедливости, честности. Вспомним, например, как описывал М. Е. Салтыков-Щедрин в романе «Господа Головлевы», детство Порфиши:

«С младенческих лет любил он приласкаться к милому Другу маменьке, украдкой поцеловать ее в плечико, а иногда и слегка понаушничать. Неслышно отворит, бывало, дверь маменькиной комнаты, неслышно прокрадется в уголок, сядет и, словно очарованный, не сводит глаз с маменьки, покуда она пишет или возится со счетами. Но Арина Петровна уже и тогда с какою-то подозрительностью относилась к этим сыновним заискиваньям. И тогда этот пристально-устремленный на нее взгляд казался ей загадочным, и тогда она не могла определить себе, что именно он источает из себя: яд или сыновнюю почтительность.

А Порфиша продолжал сидеть кротко и бесшумно, и все смотрел на нее, смотрел до того пристально, что широко раскрытые и неподвижные глаза его подергивались слезою. Он как бы предвидел сомнения, шевелившиеся в душе матери, и вел себя с таким расчетом, что самая придирчивая подозрительность — и та должна была признать себя безоружною перед его кротостью. Даже рискуя надоесть матери, он постоянно вертелся у нее на глазах, словно говорил: «Смотри на меня! Я ничего не утаиваю! Я весь послушливость и преданность, и при том послушливость не токмо за страх, но и за совесть»».


Из этого кроткого и послушливого мальчика, усердно учившего молитвы и посещавшего церковь и исповеды-вавшегося в грехах перед господом богом, вырос ханжа и лицемер, «Иудушка-кровопивец».

И все же большинство детей, прежде всего детей трудящихся, даже в условиях засилия религии в общественной и личной жизни людей со временем теряли веру в мудрость и доброту бога, освобождались от религиозных воззрений, начинали жить не по указке Небесного царя, а так, как им подсказывали классовое сознание и народные представления о нормах поведения.

В этом отношении поучительна судьба советского таджикского поэта А. Лахути. Вот что он рассказывает о себе:

«Первое, что еще в детстве внушало мне недоверие к религии, это были дела ее «столпов», их лицемерие, жадность, эксплугаторские наклонности. В ремесленном квартале иранского города, где протекло мое детство, муллы смотрели на нас, детей бедняков, как на своих крепостных.