И если мы называем человека «подлецом», то мы уже, как бы его осуждаем. Мы можем осуждать только его поступки. Конечно, нельзя путать смирение и с другой формой лжесмирения, когда рядом творится зло, а мы «смиренно» на это взираем – нет, мы должны остановить это зло. Но, если оно обращено на нас, то, в основном, мы должны, в меру своего смирения, просто принять это и все.

И важны какие мотивы лежат в основе «вывести подлеца на чистую воду», если задета наша гордость, и мы жаждем справедливости – то лучше этого не делать. Если у нас болит душа за этого согрешающего, или страдает невинный, то мы, и естественным образом, будем действовать по-другому (даже если, в крайнем случае, придется и силу применить, но в душе мы его не будем осуждать).

"Я открыто свидетельствую об Иисусе, потому что Он открыто умер за меня". (Т. Фонтэйн)