Владимир Марцинковский:" Христос и евреи"и/отрывок с послесловием/для ...
 

Владимир Марцинковский:" Христос и евреи"и/отрывок с послесловием/для возлюбленных детей божьих-возрожденных христиан.

Прошу заметить статья была написана *до 2й мировой войны,холокост и отн.большинства христиан Европы и Америки к евреям,первенцам божьим, отодвинуло их вход в полноту веры в Иешуа ха Машиаха.Сегодня аргумент :именем Иисуса Христа убивали евреев самый распространенный.Боль и непрощение в сердце почти каждого еврея,если бы не было настоящих христиан-праведников,которые ценой собственной жизни спасали евреев
/аллея праведников в Иерусалиме/ возможно не было бы сегодня почти 100ооо евреев верующих в Спасителя.Одна из целей сатана не допустить приход первенцев божьих к Иешуа,их Мессии.Буду очень признателен если Вы прочтете эти две статьи и напишите свое мнение,заранее спасибо.

Апостол Павел был типичным евреем: с неистребимой жаждой прославить своего Бога он шел из страны в страну, неся благую весть о Мессии иудеям и эллинам, пока меч римского воина не пресек эту благородную энергию. Современный еврей также идет из страны в страну, но у него нет никакой благой вести, никакой миссии, лишь трагический вопрос о самом себе таится на запекшихся устах и в воспаленном взоре этого странника "вечного жида" Агасфера.

Ему нечего сказать людям: он молчит и молча страдает. Еще страшнее то, что молчит Бог Израиля. Уже много, много веков длится это молчание Бога.

Слава Божия (Шохина), пребывавшая в храме, оставила его. "Ихавод" - "отошла слава от Израиля" в этом глубокая сущность еврейской трагедии (1 Цар.4.21).

1) напряженная вера в Живого Бога,
2) сила личного чувства (глубокое сознание себя, как свободной личности) и
3) так называемый священный материализм, в силу которого еврей стремится к освящению материи, к одухотворению религиозным началом всех реальных земных отношений (личных, хозяйственных, семейных, социальных) как это видно из множества предписаний, правил и обрядов, изложенных, например, в книге "Левит".

И вот эти три черты без живой связи с живым Богом выродились теперь в свои духовные противоположности: вера в живого Бога перешла в самообожание, сила личного чувства извратилась в болезненное самолюбие - эгоцентризм (потому-то еврей любит так много говорить о себе!); а священный материализм превратился в далеко не священную страсть к наживе.

ДУХОВНЫЙ УПАДОК ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА.
Что же это за страдание, которое выпало на долю еврейского народа?

Да сохранит меня Бог от всякого осуждения этого народа, и да поможет бережно и чутко коснуться его вековых ран!

Но в то же время, во имя действительной любви к человеку, я должен иметь мужество говорить правду, называя предметы их собственными именами, стремясь установить диагноз болезни правдиво и глубоко. Ибо что значит любовь без правды? И какова цена правды без любви? Сочетать же их может поистине лишь Божественная мудрость.

Не справедливо ли сказал Достоевский, что "всяк за всех виноват"?

Однако есть для этого интереса еще одна причина, которая будет понятна в особенности тем, для кого заветы Христа являются абсолютными Божиими повелениями: не говорил ли Он апостолам с особенной настойчивостью о том, чтобы они шли "наипаче к погибшим овцам дома Израилева"? После Своего воскресения Он повелел Своим ученикам быть Его "свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии, и даже до края земли" (Деян. 1:8).

И не лежит ли эта задача на всех нас, христианах, поскольку мы все должны быть свидетелями Христа в этом мире? Наконец уже простое чувство благодарности побуждает каждого мыслящего, интеллигентного человека с особенным вниманием сочувствием отнестись к евреям.

Может быть, уже самые внешние обстоятельства моей жизни натолкнули меня на еврейский вопрос. Недаром В.С. Соловьев говорит, что сама история возложила бремя этого вопроса на Россию и Польшу, поселив в этих странах наибольшую, относительно говоря, массу еврейского народа. Но разве только в подобном внешнем условии должна заключаться причина интереса к данной теме? Не связаны ли все народы узами неразрывных интересов и общих страданий? Не делим ли мы все горе и радость друг друга?

Я видел бедную трудовую жизнь мелких торговцев и ремесленников - евреев, соприкасался с еврейской интеллигенцией, знакомился с идеалами еврейской молодежи, ее пылкими стремлениями и пытливостью ума.

А позже работа среди учащейся молодежи высшей школы, в качестве лектора по вопросам этики и религии, познакомила меня с духовными исканиями еврейского студента.

В 1921 г. я по поводу своих религиозных лекций очутился в московской Таганской тюрьме и здесь имел возможность познакомиться с древнееврейским языком благодаря своим сотоварищам по заключению - евреям.

Как филолог я испытывал высокое наслаждение от изучения этого оригинального языка, священного и для нас, христиан, - языка пророков.

Мысли, излагаемые ниже, я посвящаю и евреям, и христианам, имея в виду выяснить то единое, что Библия указывает евреям и Евангелие - христианам (разделение на "христиан" и "евреев" я делаю лишь в некоем общем смысле, т. е. я беру евреев как целый народ, ибо только как национальное целое евреи могут противопоставляться христианам; отдельные евреи могут оказаться в числе христиан, и в действительности во все времена, начиная от апостолов, были убежденные евреи-христиане).

Материал на данную тему как-то естественно накоплялся у меня в течение многих дет.

Целых семнадцать лет я прожил в бывшем Западном крае России, в Гродно (1897-1913); имел много знакомств с евреями и как гимназист, и, впоследствии, как учитель словесности в гимназии (казенной и частной).

В Талмуде есть изречение: "Когда сидят двое, и слова Торы (т. е. Пятикнижия Моисеева) находятся посреди них, тогда Шехина (т.е. сияние Божие) пребывает между ними".

Не напоминают ли нам эти слова известное изречение Христа: "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них"? Я уверен, что мы, христиане и иудеи, лучше поймем друг друга, если в нашей беседе будем держаться этих изречений.

На прощанье, провожая меня к выходу, он сказал: "Да благословит Вас Тот, во имя Которого..." "Вы выступаете", - хотел он, очевидно, сказать, но его перебил звонок у входных дверей: к нему пришли посетители (об этом посещении, а также об участии Мазэ вместе со мной в качестве оппонента в защиту веры в Бога в известном антирелигиозном диспуте Луначарского в Москве - см. мою книгу "Записки верующего" (из истории религиозного движения в Советской России). Прага, 1929, 320 стр.). В духе этой достопамятной дружеской беседы я и хотел бы предложить излагаемые ниже мысли еврейскому и всякому другому читателю).