4
Поэтому мне кажет*ся, что удобно будет отыскать основание этого разделения следу*ю*щим образом.
Всякое благо, нисходящее на нас от Божест*вен*ной Силы, мы называем действием всё во всех про*изводящей благодати, как говорит апостол: «все же сие про*изводит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно»(1 Кор.12:11). Исследуя, в одном ли Святом Духе имеет подаяние благ свое начало и таким образом присутствует в достойных, мы снова наставлены Писанием верить в то, что Единородный Бог есть начало и причина подаяния благ, действу*ю*щих в нас через Духа. Ибо «все через Него начало быть» (Ин.1:3) и «Им сто*ит» (Кол.1:17), как мы научены Святым Писанием. Итак, когда бы мы ни возвысились до этого размышления, мы вновь научаемся, возводимые боговдохновен*ным руководством, что все этой Силой введено из небытия в бытие и через Нее не безначально, но есть некая Сила, нерожден*но и безначально сущая, которая есть Причина Причины всего сущего. Ведь из Отца – Сын, через Которого [существует] мир, и в Сыне всегда нераздель*но мы созерцаем Духа Святого. Ибо не сможет приблизиться мыслью к Сыну тот, кто прежде не был просвещен Духом.
Следователь*но, поскольку Святой Дух, от Которого про*истекает всякое подаяние благ тварному, связан с Сыном, с Которым нераздель*но постигает*ся, бытие же имеет зависимое от Отца как Причины, от Которого и исходит, то имеет следу*ю*щий отличи*тель*ный признак ипостасного своеобразия: после Сына и с ним узнает*ся и от Отца имеет свое бытие.
Сын же, через Себя и с Собой дела*ю*щий известным Духа, исходящего от Отца, один единородно просияв из Нерожден*ного Света, не имеет в соб*с*т*вен*ных признаках никакого со*участия с Отцом или Духом, но один узнает*ся по выше*упомянутым чертам.
Бог же, надо всеми Сущий, имеет некий особый признак своей ипостаси: Он есть Отец, и один не имеет причины своего бытия и Сам особо узнает*ся по этому признаку.
Поэтому мы утверждаем, что в общей сущности есть несхожие и необщие замечаемые в Тро*ице признаки, которыми выявляет*ся своеобразие Лиц, о Которых свидетель*ствует вера; Каждое [Лицо] познает*ся раздель*но по соб*с*т*вен*ным признакам, так что вышеназван*ными признаками открывает*ся различие ипостасей.

А относи*тель*но беспредель*ности, непостижимости, нетварности бытия, неохватываемости никаким местом и всего подобного не существует никакой разницы в животворящей природе (я имею в виду – в Отце, Сыне и Духе Святом), но усматривает*ся в Них некое связное и неразрывное со*участие. И кто бы в каких мыслях ни узнал величия Одного из Тех, Кого исповедуют во Святой Тро*ице, благодаря тем же мыслям придет к Отцу, Сыну и Духу Святому, одинаково видя славу [Их], не оступаясь мыслью ни в какие промежутки между Отцом, Сыном и Святым Духом, потому что ничто не вплетено между ними, нет ничего посторон*него боже*с*т*вен*ной природе, что могло бы чем-то чуждым извне попав*шим разделить ее в самой себе, никакого неодолимого пустого промежутка, который создавал бы зияние во внутрен*ней гармонии боже*с*т*вен*ной сущности, вставкой пустоты разрывая связность. Но помыслив*ший Отца помыслил и Его Самого по себе, и Сына воспринял умом. Тот же, кто принял Сына, не отделяет Духа от Сына, но, с одной стороны, последователь*но, согласно порядку, а с другой – соединен*но в соответствии с природой запечатлевает в себе целостную веру в три Лица. И сказав*ший только о Духе охватил в силу этого положения и Того, Чей Дух. А поскольку Дух – Христов (Рим.8:9) и «от Бога» (1 Кор.2:12), как говорит Павел, то как взявший один конец цепи тянет и другой, так стяжав*ший Духа, как говорит пророк(Пс.118:131), через Него обретет и Сына, и Отца. И кто истин*но примет Сына, тому Он приведет как Отца Своего, так и Своего Духа. Ведь невозможно отсечь от Отца всегда в Отце Сущего, и никогда не отлучит*ся от Своего Духа Тот, Кто всё в Нем про*изводит. Равным образом, обретший Отца способен обрести Сына и Духа. Потому что нельзя заметить [между ними] ни в каком месте рассечения или разделения, так чтобы Сын мыслил*ся отдель*но от Отца, или Дух отлучал*ся от Сына, но постигаем мы в Них некое неизречен*ное и непостижимое со*участие и разделение: и различие ипостасей не разрывает связности природы, и общность природы не стирает соб*с*т*вен*ных признаков.
Не удивляйся нашему утверждению, что одно и то же соединено и разделено, и что мы замечаем, будто в загадке, некое неожидан*ное и стран*ное соединен*ное разделение и разделен*ное соединение. Ведь если кто выслушает эту речь, не для того чтобы оспорить или высмеять, то сможет найти подобное и в чув*с*т*вен*ных вещах.

5
И примите мою речь как подобие и тень истины, а не как само истин*ное положение дел. Ибо невозможно, чтобы то, что усмотрено в подобиях, во всем соответствовало тому, что нуждает*ся в этих подобиях. Так отчего же мы утверждаем, что разделен*ное и вместе с тем соединен*ное сравнимо с тем, что нам являет*ся чув*с*т*вен*но?
Уже как-то весной ты видел в облаках сия*ю*щую дугу, я имею в виду ту дугу, которую обычно называют радугой. Знатоки этого говорят, что она появляет*ся всякий раз при смешении некоей влаги с воздухом, когда сила ветров выжимает возникшую от испарений влажную и густую облачность в дождь. Говорят, что [радуга] появляет*ся следу*ю*щим образом.
После того как солнечные лучи, косо пройдя по окружа*ю*щей плотной облачности, потом прямо упадут сво*им кругом на какое-нибудь облако, возможен некий изгиб и возвращение света к самому себе, поскольку излучение отражает*ся от влажного и блестящего. Ведь яркому сверканию свой*с*т*вен*но по природе при падении на что-нибудь гладкое вновь возвращаться к самому себе, а от лучей во влажном и спокойном воздухе облик этого сверкания становит*ся закруглен*ным. И находящийся рядом воздух по необходимости очерчивает*ся подобно облику солнечного круга.
Далее, то же самое излучение и непрерывно в себе, и разъято. Ведь оно многоцветно и разнообразно; неявно соединяя в себе разноцветную окраску, оно скрывает от нашего взора [место] соединения друг с другом разноокрашен*ных [частей], так что нельзя заметить промежутка, в котором смешивают*ся и разделяют*ся голубой цвет с огнен*но-красным, или огнен*но-красный – с пурпурным, или пурпурный – с янтарным. Ибо излучения всех [цветов] одинаково видимы и очевидны, и одно*времен*но, скрывая границы своего соприкосновения друг с другом, ускользают от исследования, так что невозможно обнаружить, до каких пор простирает*ся огнен*ное или изумрудное сияние и откуда оно становит*ся уже не таким, каким виделось в своей очевидности.

Итак, как ясно распознаем мы в этом примере различия цветов, и при этом нельзя постичь чувством границу разделения одного и другого, так, подумай, ведь возможно сравнить с этим и боже*с*т*вен*ные догматы: с одной стороны, особен*ности ипостасей, словно один из видимых цветов радуги, сверкают в Каждом из Лиц, исповедуемых во Святой Тро*ице, но вместе с тем, в соответствии с природой не заметно никакого отличия Одного от Другого, но в общей сущности в Каждом из Лиц сияют [сво*и] отличи*тель*ные особен*ности. Ведь и там, в примере [c радугой], была одна сущность, сия*ю*щая многоцветным излучением, сущность, под действием солнечных лучей став*шая дугой, цвет же явля*емого был многообразен. Научает же нас разум при помощи творения тому, чтобы не впадали мы в заблуждения в учениях о догмате, когда встретив*шись с чем-то трудноразличимым, мы теря*емся, испытывая головокружение: как согласиться со сказан*ным? Ведь как о вещах, видимых для глаз, опыт всегда говорил больше, нежели объяснение причины, так и о догматах, которые выше нас, вера говорит лучше, нежели постижение через умозаключения, научая нас и отделен*ному в ипостаси, и соединен*ному в сущности.
Итак, когда рассматривал*ся вопрос о том, что, с одной стороны, есть нечто общее во Святой Тро*ице, а с другой – особен*ное, то оказалось, что смысл общности подводит нас к сущности, а ипостась есть особый признак каждого Лица.

6
Но кто-нибудь может подумать, что представлен*ное нами учение об ипостаси не согласует*ся с мыслью апостола, когда он говорит: «сияние славы Его и образ ипостаси» (Евр.1:3). Ведь если мы представили ипостась как совокупность свойств Каждого Лица, и нами признает*ся, что как у Отца есть нечто усматриваемое в особен*ности, через которое лишь Он один и познает*ся, и таким же точно образом мы веруем о Единородном, то как же тогда Писание свидетель*ствует об имени «ипостась» в связи с одним только Отцом, а про Сына говорит, что Он образ ипостаси, отличая Его не соб*с*т*вен*ными, но отчими признаками? Ибо если ипостась есть особен*ный признак бытия Каждого Лица, за Отцом же как своеобразие признано быть нерожден*ным, а Сын восприемлет образ особен*ных черт Отца, то Отец не может уже быть назван нерожден*ным [как именем], свой*с*т*вен*ным лишь Ему одному, если в самом деле бытие Единородного отличает*ся особой чертой Отца.

7
Но мы утверждаем, что речение апостола преследует здесь другую цель, в виду которой он и употребил эти слова, сказав: «сияние славы и образ ипостаси». И тот, кто тщатель*но ее обдумал, не найдет ничего, что противоречило бы сказан*ному нами, но обнаружит рассуждение, подводящее к одной своеобразной мысли.
Ибо не то, как отличают*ся друг от друга ипостаси через явля*емые признаки, рассматривает апостоль*ское рассуждение, но то, каким образом помыслить родство, нераздель*ность и един*ство взаимосвязи Сына и Отца. Ведь он не сказал так: «Сей, будучи, славой Отца», хотя и это истин*но, но оставив это в стороне как не вызыва*ю*щее сомнений и научая понимать, что не есть один вид славы в Отце, другой – в Сыне, определяет славу Единородного как сияние самой славы Отца, приготовляя нас примером со светом к тому, чтобы мы нераздель*но вместе с Отцом мыслили и Сына. Ведь луч, хотя он от пламени, следует не за пламенем, но вместе с возгоранием пламени сияет и свет; так и апостол желает, чтобы Сын мыслил*ся из Отца, и Единородный не отделял*ся никаким противопоставля*ю*щим промежутком от бытия Отца, но чтобы мы всегда принимали вместе с Причиной то, что имеет в Ней свое начало.
И вот, тем же самым образом, словно разъясняя прежде сказан*ную мысль, он говорит: «образ ипостаси» - и с помощью веще*с*т*вен*ных примеров руководствует нами в уразумении незримого. Ведь тело полностью [присутствует] во внешнем облике, но понятие внешнего облика – одно, понятие же тела – другое, и никто, давая определение одному из них, не получит совпадения с определением другого; и даже если только в уме отделить внешний облик от тела, природа все равно не принимает этого разделения, но одно мыслит*ся соединен*но с другим. Так полагает и апостол. Хотя слово веры учит о неслиян*ном и раздель*ном отличии ипостасей, однако оно в этом своем речении показывает близость и как бы соприродность Единородного с Отцом, и не оттого, что Единородный не существует в своей ипостаси, но оттого, что Он не допускает какого бы то ни было посредства в своем соединении с Отцом. Так что вниматель*но вглядев*шийся глазами души в образ Единородного приближает*ся к пониманию ипостаси Отца, но не потому, что при этом перепутывают*ся и смешивают*ся предста*ю*щие перед взорами отличи*тель*ные черты до такой степени, что мы начинаем приписы*вать либо рожден*ность Отцу, либо нерожден*ность – Сыну, но потому, что невозможно, отделив одно от другого, постигнуть остав*шееся само по себе. Ибо невозможно, назвав Сына, не приблизиться к пониманию Отца, так как именование Сына вместе с Ним необходимо обнаруживает и Отца.

8
Итак, поскольку узрев*ший Сына видит и Отца, как говорит Господь в Евангелии (Ин.14:9), поэтому и апостол говорит, что Единородный есть образ ипостаси Отца. И дабы глубже постичь эту мысль, мы обратимся еще и к иным словам апостола, где говорит*ся, что Он есть «образ Бога невидимого» (Кол.1:15) и еще – образ благости Его, и не потому, что образ отличен от прообраза в соответствии со смыслом невидимости и благости, но с целью показать, что одно и то же Он с Первообразом, хотя и обладает соб*с*т*вен*ным свойством. Ибо не сохранит*ся [в целостности] смысл образа, если во всем не будет обладать он ясностью и неотличимостью. Поэтому познав*ший красоту образа приближает*ся к пониманию и прообраза. И кто принял мыслью как бы лик Сына, тот воспро*извел образ Отчей ипостаси, взирая на Одного через Другого и видя в отображении не нерожден*ность Отца (ибо в противном случае Он был бы тем же самым, а не иным), но в рожден*ной красоте заметив нерожден*ную.
И как увидев*ший в чистом зеркале появив*шееся там отображение лика приобрел ясное знание и о [самом] отображен*ном лице, так и узнав*ший Сына принял в сердце свое через это знание образ Отчей ипостаси. Ведь все, что относит*ся к Отцу, узревает*ся в Сыне, и все, что относит*ся к Сыну, принадлежит Отцу, поскольку весь Сын пребывает в Отце, а с другой стороны, имеет в Себе самом и всего Отца (Ин.14:11). Так что ипостась Сына становит*ся в познании Отца словно ликом и лицом, а ипостась Отца познает*ся в лике Сына, но [в то же время] остает*ся и видимое в них своеобразие во ясное различение ипостасей.

святитель Василий Великий

<p class="h1" style="text-indent: 0px; margin-bottom: 1em; margin-top: 10px; font-family: Arial, Helvetica, sans-serif; font-size: 18pt; text-align: center; line-height: 28px; font-weight: bold; color: rgb(128, 85, 54); text-decoration: none; ">О различии сущности и ипостаси

Ибо три свидетельствуют на небе ОТЕЦ,СЛОВО,И СВЯТЫЙ ДУХ И СИИ ТРИ СУТЬ ЕДИНО,( 1-е от Иоанна гл.5 ст.7-8) только не надо говорить что это в Библию дополнели..
---------------------------------------
сергей кондратьев
Ну это уже наверное каждый неуч знает, что это место ДОПИСАЛИ, хотя оно о троице и ничего не говорит.

Shining Rainbow
Правда же вы написали сплошную философию?
А разве Библии не достаточно?